Искушение Анжелики. Часть 3. Глава 5 - читать онлайн
Баркас флибустьеров был отремонтирован и подготовлен к плаванью, но всех, и прежде всего больных и раненых, не представлялось возможным взять на его борт. Нужно было выбрать тех, кто уедет и кто останется, и это была очень деликатная проблема. И снова окончательное решение должна была принять Анжелика.
Было очевидно, что Кантор, владевший искусством навигации, должен был взять на себя командование, чтобы доставить баркас в Голдсборо. Мужчины — Стоугтон и Коруэн, выросшие на берегу моря, должны были помогать ему в управлении кораблем, и было логичным, чтобы их семьи в полном составе отправились с ними.
Кроме того, их работники не хотели их покидать. Они умерли бы от страха без своих хозяев, это был бы для них конец света. Таким образом, баркас уже был заполнен до отказа. Кроме того, нечего было и думать грузить туда больных, нуждающихся в постоянном уходе. Анжелика с самого начала поняла, что она должна остаться с ними. Пожалуй, никогда ранее необходимость исполнить свой долг не обходилась ей так дорого. Но как могла она оставить на произвол судьбы умирающих, и громадного Пэтриджа, и отравленных укусами пчел флибустьеров, и чудом спасенного прооперированного? Кантор стал громко возражать. Он считал недопустимым оставить свою мать в столь гнусной и опасной компании.
— Ты хоть понимаешь, — сказала она ему, — что нельзя с собой брать никого из больных! Они будут мешать управлять кораблем, требовать ухода, который нельзя им обеспечить на борту, и рискуют умереть в пути.
— Пусть тогда останется здесь и будет их лечить старик Шеплей.
— Шеплей мне сказал, что в один из ближайших вечеров он должен идти в лес за травами. Отложить это не может из-за луны. Кроме того, я думаю, что он не горит желанием остаться один на один с этими канальями с Карибских островов.
— А вы сами, разве вы не подвергаетесь большой опасности в этой компании?
— Себя я смогу защитить. А кроме того, все они больны.
— Не все. Один из них пришел в себя, и его поведение не внушает мне никакого доверия.
— Хорошо! Тогда вот что я предлагаю. Ты возьмешь этого типа с собой на корабль, Коруэн и Стоугтон будут следить за ним, пока вы не высадите его на одном из островов в бухте Каско. Затем вы отправитесь полным ходом в Голдсборо. И с попутным ветром вы сможете вернуться сюда на «Ларошельце» меньше чем через восемь дней. За это время ничего здесь страшного со мной не случится…
Она хотела сама себя в этом убедить. И Кантор в конце концов согласился, что никакого другого решения придумать нельзя.
Чем быстрее поднимут паруса, тем скорее все окажутся дома, под защитой прочных стен Голдсборо, которое представлялось им как мирная гавань, где придет конец всем их тревогам. В Голдсборо было оружие, богатство, люди, корабли…
А сейчас здесь, на оконечности мыса, на косе Макуа, они остались лишь восьмером.
Уже два дня, как баркас флибустьеров, влекомый вперед своими парусами и умело управляемый Кантором, покинул бухту и, накренившись, как чайка на ветру, оставил за кормой последние острова.
На его борту находились семьи Коруэна и Стоугтона, их работники, маленькая Роз-Анн и наименее больной из флибустьеров, от которого необходимо было попытаться избавиться при первой же возможности, высадив его на одном из островов. Прежде чем отплыть, он долго говорил на их жаргоне с другими бандитами.
На берегу остались не совсем излечившийся от ожогов маленький Сэмми Коруэн, все еще слишком слабый преподобный Томас, и пожелавшая остаться вместе со своим пастором мисс Пиджон. Адемар сначала колебался, не следует ли ему тоже сесть на корабль, но его страх перед морем и англичанами взял верх, и, поразмыслив, он предпочел остаться с Анжеликой. Он был убежден, что дьявол или какие-то другие силы наделили ее способностью предохраняться от любой опасности. Анжелика посылала его за дровами, водой, съедобными ракушками или поручала ему отгонять от больных комаров, которые ужасно донимали их. Баркас не мог взять на борт больше ни одного человека, что, правда, не помешало росомахе Вольверине броситься вслед за Кантором, всем своим видом показывая, что место на борту корабля ей просто необходимо.
Анжелика, буквально как привязанная, не отходила от своего прооперированного, который упорно желал остаться живым. Звали его Аристид Бомаршан, как об этом сообщил ей один из его друзей. «Ему больше подошли бы имена „Деревянная башка“ или „Дырявый живот“, — сказала Анжелика, пожав плечами.
В это утро преподобный Пэтридж открыл наконец глаза. Он сказал, что сегодня воскресенье, и попросил, чтобы ему дали Библию, так как он хочет подготовиться к проповеди. Все решили, что он бредит из-за лихорадки, и решили его успокоить. Но он разбушевался и стал настойчиво повторять, что сегодня воскресенье, день Господень. Действительно, было воскресенье и, следовательно, прошла уже неделя после нападения индейцев на маленькую английскую деревню.
Анжелика сохраняла надежду, что корабли Жоффрея де Пейрака еще не покинули устье Кеннебека. Кантору могло повезти, и он мог встретиться с одним из них. Хороший, прочный и большой корабль, с большими пушками, на котором можно бы было отдохнуть и благополучно вернуться домой.
Какое бы это было счастье!
Но прошло уже два дня, а на горизонте никто не появлялся.
Элизабет Пиджон дрожащим голосом читала пастору Библию. Ее также слушали с подозрительным и надменным видом двое больных пиратов. Эти еще нуждались в лечении, но не следовало торопиться ставить их на ноги. Третий, самый здоровенный и наименее больной, без конца ходил от изголовья «Дырявого живота» к постелям двух других своих товарищей на другом конце хижины и долго шушукался с ними на малопонятном жаргоне. Он выглядел уже гораздо бодрее, чем в первые дни, был гигантского роста и внушал определенное беспокойство.
— Следи за ним, — сказала Анжелика Адемару. — Он может ухитриться завладеть одним из своих ножей и воткнуть его нам в спину.
Этот верзила проявлял искреннюю заботу о прооперированном.
— Это мой брат, — говорил он.
— Что-то вы мало похожи друг на друга, — заметила Анжелика, сравнивая громадный рост одного и тщедушную фигуру другого.
— Мы береговые братья. Почти пятнадцать лет тому назад мы обменялись своей кровью и своей добычей.
И с мерзкой улыбкой на своем обезображенном пчелиными укусами лице он добавил:
— Может быть, поэтому я вас не прирежу… Потому что вы спасли Аристида…
Ночью она также должна была находиться при больном. Она натянула над ним кусок полотна, не столько, чтобы предохранить его от солнца, от лучей которого защищало растущее рядом дерево, сколько от ночной росы или от иногда моросившего дождя, или даже от морских брызг, которые доносил до них ветер во время прилива.
Она ухаживала за ним упорно, внимательно, с удивлением наблюдая, как в это уже, казалось, обреченное тело, приходит исцеление. И она так страстно желала благополучного исхода, что в некоторые моменты почти испытывала нечто вроде любви к этому бедному Аристиду.
В тот самый вечер, после операции, он на какой-то момент открыл глаза и стал требовать табаку и грог «с целым лимоном.., который ты мне очистишь от кожуры, Гиацинт…»
Хотя он и не получил ни грога, ни лимона, которые она заменила хорошо процеженным рыбным бульоном, жизнь все-таки к нему вернулась.
А в это воскресенье, когда уже и пастор начал воскресать…
— Я вам помогу сесть, — сказала. Анжелика раненому.
— Сесть? Ты, что, хочешь моей смерти?
— Нет, надо чтобы ваша кровь лучше циркулировала и не загустевала. И я вам запрещаю обращаться ко мне на «ты» сейчас, когда вы уже вне опасности.
— Ну и ну! Вот это женщина!
— Идите помогите мне, — обратилась она к здоровенному пирату.
Вдвоем они взяли его под руки, приподняли и удержали в сидячем положении. Он был бледен и весь покрылся потом.
— Бренди! Дайте мне бренди!..
— Адемар, принеси флягу.
Когда он выпил, то почувствовал себя явно лучше; она прислонила его к мешкам, покрытым звериными шкурами, и долго смотрела на него с явным удовлетворением.
— Вот так. Деревянная башка! Теперь вам нужно по-с.., и по-ср…, как все люди, и можно считать, что вы спасены.
— Ну, это вы здорово, — сказал он, — вы, по крайней мере, не стесняетесь в выражениях.., правы те, кто говорят, что вы появились на свет из бедра самого Дьявола… Видно, это на самом деле так!
Он вытер свой вспотевший лоб. Она сбрила ему бороду, полную насекомых, и он сразу стал похож на безобидного мелкого бакалейщика, которого побила его собственная жена и его кредиторы.
— Теперь я совсем никуда не гожусь по сравнению с Золотой Бородой, — прохныкал он. — — Такие вот дела…
Она снова помогла ему лечь, и, когда он немного отдохнул, сказала:
— Поговорим немного об этой Золотой Бороде и о тех, кто говорит, что я появилась из бедра Дьявола.
— Да я тут ни при чем, — ответил он.
— Вы знаете, кто я такая?
— Не очень, чтобы хорошо, но Золотая Борода, он-то знает. Вы француженка из Голдсборо, вроде как колдунья, а вместе с вами живет какой-то чародей, который делает золото из ракушек.
— А почему не из рома? — спросила Анжелика серьезным тоном. — Это вас бы больше устроило, не так ли?
— Так, во всяком случае, болтают моряки, с которыми нам приходилось встречаться во Французском заливе. А моряки должны верить друг другу.
— Ну, моряки вроде вас, это скорее не моряки, а пираты. Прежде всего настоящие моряки не употребляют вашего жаргона.
— Говорите так, если хотите, о нас двоих, — сказал Дырявый живот с чувством оскорбленного достоинства, — а не о Золотой Бороде. Он, прошу прощенья, настоящий благородный господин!.. И кроме того, он лучший моряк на свете. Можете мне поверить, когда вам это говорю я, потому что вы видели, как он с нами обошелся, этот сучий сын, бросив нас, как какую-то мразь, почти без продуктов и без оружия в этой стране дикарей. Он говорил, что мы позорим его корабль.
Стоявший рядом португалец, у которого опухоль немного спала, подтвердил:
— Да, это точно, я Золотую Бороду знаю раньше тебя, шеф, еще с Гоа и Индии. Я с ним поспорил из-за этой истории с Голдсборо и до сих пор об этом жалею.
Анжелике приходилось все время убирать рукой с глаз прядь волос, которую ветер упрямо возвращал ей на лоб.
Она пыталась собраться с мыслями, но этот вдруг усилившийся ветер мешал ей, и она никак не могла связать вместе два суждения.
— Вы хотите сказать, что знали, кто я такая, и что я нахожусь здесь, когда Золотая Борода бросил вас в нашей бухте?
— Нет, этого мы не знали, — ответил Бомаршан. — Все это получилось случайно. Это тот самый случай, который вдруг помогает таким хорошим ребятам, как мы, когда те сидят в дерьме. И не в первый раз случай нас вытаскивает в последний момент из такого дерьма, правду я говорю, Гиацинт?
— Но как вы узнали, что я здесь? — настойчиво переспросила она.
— Черт возьми! Когда мы заметили, что кто-то есть на скале, то подошли поближе, послушали и поняли, что это вы, француженка из Голдсборо, графиня де Пейрак, и с вами эти англичане, тогда мы и поверили, что это наш шанс.
— Почему это ваш шанс?
— Черт возьми! Золотая Борода сказал, что у него есть приказ относительно графа и графини де Пейрак, его надо убить, а ее взять в плен…
— Только и всего? Ничего себе.., а приказ от кого? Сердце у Анжелики забилось в груди со страшной силой. Этот пьяница был болтлив, как сорока, да еще он выпил только что, поэтому от него можно было узнать массу исключительно важных сведений.